БЛАГО —
любое полезное действие,
не причиняющее вред
«МЕДЭКСПЕРТЗАЩИТА»
Межрегиональный  общественный  фонд  потребителей

НОВОСТИ



Представляем  Вам  интересующую  Вас  новостную  информацию !


8 сентября  2014


«АПОЛОГИЯ»  МЕДЭКСПЕРТЗАЩИТЫ

Представляем  неоспоримое  основание системы  предупредительной  защиты  пациентов


Социальный проект общественного фонда «Медэкспертзащита» предполагает создание в России общественной системы предупреждения случающегося причинения пациентам необоснованного физического и морального вреда, а также финансового ущерба в ходе оказания им медицинской помощи.   Основополагающий механизм данной системы — персональное сопровождение пациента согласно его желанию законным представителем с высшим медицинским образованием и опытом врачебной работы («здравоохранитель»), получающим информацию о текущем состоянии здоровья пациента и осуществляющим по мере необходимости типовые и ситуативные мероприятия по обеспечению соблюдения медицинскими работниками законодательно установленных прав пациента.   В сокращённом виде это именуется как «система персональной предупредительной медико-правовой защиты пациентов» или как «медэкспертзащита».

Реакция людей на проект Фонда в целом неоднозначная, дискуссионная.   При этом, насколько мы видим, врачи нередко занимают по отношению к медэкспертзащите такую позицию, которая представляет собой смесь недоверия, подозрительности, неодобрения вплоть до отрицания и порицания.   В своё время мы систематизировали поступившие отклики на проект, прокомментировали выявленные среди них типовые позиции (см.: https://medadvokatura.ru/forumview/43).   Материал получился обширным, чтобы ознакомиться с ним требуется определённое время, и воспринимается он, опять-таки, по-разному.

В связи с этим после недавнего очередного обсуждения проекта медэкспертзащиты, очередных негативных высказываний со стороны врачей мы решили поставить в этой истории точку.   Не в том смысле, что мы желаем устраниться от дальнейшего обсуждения, пресечь дискутирование, а в том смысле, что мы намерены относительно кратким образом:

1) прочно  аргументировать  правомерность  и  добропорядочность медэкспертзащиты, дабы прервать замкнутый круг возражений и нападок, проистекающих из поверхностного восприятия материала и предвзятого к нему отношения,

а также

2) сформулировать причины преобладающего негативного отношения к системе медэкспертзащиты медицинских работников.

Приводим ниже наши соображения.



1


Суть медэкспертзащиты сводится к трём, как нам видится, неоспоримым тезисам.

1.1

В практике оказания людям медицинской помощи — в первую очередь, в России, но также и в мире вообще — пациентам иногда причиняется необоснованный физический и моральный вред, а также финансовый ущерб.   Поясним, что необоснованный вред — это такое нежелательное для пациентов воздействие на них, которое проистекает из непрофессионализма, халатности или притворного корыстолюбия медицинских работников и выходит за пределы «чистых» врачебных ошибок, объясняемых непредвиденным стечением обстоятельств или объективными трудностями лечебно-диагностического процесса.   Финансовый ущерб же — это утрата пациентами денег в русле «теневых» финансовых действий медицинских работников, которая выходит за пределы оплаты медицинских услуг согласно их официальной — пусть и порой высокой — стоимости.

Необоснованный физический и моральный вред, а также финансовый ущерб в отношении пациентов однозначно отрицательны, и потому курс на их устранение однозначно положителен (разумеется, если намечаемые меры согласуются с действующим законодательством).

Упомянутая отрицательность, естественно, имеет силу, в первую очередь, для пациентов.   Ведь физический вред выражается у пациентов в страданиях, зачастую в необратимом ухудшении здоровья, в предельном отношении — в смерти.   Вред моральный выражается в страданиях нравственных, в «порче нервов», которые, как часто говорят, «не восстанавливаются», в возникновении и/или усилении у пациентов жизненного пессимизма.   Что же касается финансового ущерба, то таковой, в конечном счёте, может быть интерпретирован как обворовывание пациентов, как бы это жёстко ни звучало.

Помимо отрицательности для конкретных людей, причинение пациентам необоснованного физического и морального вреда, а также финансового ущерба отрицательно и для общества/государства, в котором пациенты жизнедействуют.   Дело в том, что ухудшение их здоровья является одной из составляющих ухудшения демографической ситуации в стране, а также «нервирует» общество, в котором любой человек является потенциальным пациентом, подавляющее же количество людей выступают пациентами актуальными.


1.2

Вряд ли кто-либо из людей, придерживающихся традиционных гуманистических ценностей, имеет желание и возможность оспорить то положение дел, что человек, когда ему оказывается медицинская помощь (пациент), не перестаёт быть человеком, личностью.   В связи с этим пациент 1) само собой разумеющимся образом требует уважительного к себе отношения, соблюдения своих естественных прав и свобод, 2) обладает — как гражданин и пациент — набором законодательно установленных прав.

Круг прав пациента в Российской Федерации на сегодняшний день включает в себя право на получение пациентом информации о состоянии своего здоровья, а также право на информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство (невмешательство).   Эти права сформулированы вполне красноречиво, не требуют комментариев — можно лишь подчеркнуть, что они логично стыкуются с личностным, уважительным отношением к человеку, с присущими ему естественными правами (собственно, на этом основана Конституция РФ).

Именно в ряду законодательно установленных прав пациента располагается ещё одно право, о котором россиянам, в том числе, увы, врачам, напрямую известно мало — право пациента назначать кого-либо своим законным представителем с делегированием этому человеку своих прав как пациента.   Подобное представительство, в частности, определяющий его документ, именуемый «доверенность», имеют силу во многих областях жизнедеятельности, о чём многим людям хорошо известно.   Однако «по жизни» сложилось так, что в сфере медицинского обслуживания этот механизм актуализируется минимально.

Проект же медэкспертзащиты как раз намерен задействовать механизм представительства (доверения) в лечебно-диагностическом процессе.   Согласно данному проекту, если пациент пожелает, чтобы его права реализовывал не только он сам, но ещё и представляющий его другой человек (в частности, врач), то такое желание никто — в том числе лечащий врач — не имеет права и морального оправдания неодобрять и отрицать, поскольку такие неодобрение и отрицание противоречат российскому законодательству и одновременно отношению к пациенту как к личности.

Это утверждение вполне однозначно.   А вот конкретика осуществления законным представителем пациента воли пациента по реализации его прав вариативна и потому может быть дискуссионна.   Однако в любом случае относительно этой конкретики можно представить два важных организационных вектора.

А. Проект Фонда мыслится в русле идеологии объединённого благотворения, что предполагает заботу о пациентах НЕ в ущерб врачам, посему любая конкретизация защиты пациентов должна прорабатываться — в том числе совместно с врачами — в направлении таких форм, которые характеризуются моральной и правовой корректностью, деловой взаимоудобностью.

Б. Если сказанное в пункте «А» не вызывает у некоторого врача доверия, настраивает его на скептический лад, то в этом случае врачу остаётся, по сути дела, лишь следующее.   Врачу следует принимать любые корректные в правовом отношении действия законного представителя пациента, какую бы антипатию он к этой персоне ни испытывал.

Для смягчения возникающего при этом у недовольного врача стресса он может по мере сил «утешать» себя в данной ситуации следующими «тактическими» установками.

Во-первых, врач мог бы внушить себе, что он имеет дело не с законным представителем пациента, но с самим пациентом, а пациенты, как известно, бывают разные — в том числе, любопытные, назойливые, капризные и т. д.   Посему если врач склонен «мужественно терпеть» таких пациентов, то ему автоматически следует терпеть и подобных законных представителей пациента.

Во-вторых, если врач недоволен тем, что на его горизонте возникает сторонний врач, выступающий законным представителем пациента, то недовольному врачу стоит задуматься о том, что, в принципе, сам пациент мог бы являться врачом (иногда в жизни так и бывает), и в данном случает ход лечебно-диагностического процесса автоматически наблюдал бы сторонний врач(-пациент).   Иначе это можно пояснить таким образом, что гипотетически Фонд мог бы ратовать, скажем, не за обеспечение пациентов их законными представителями с медицинским образованием, а за то, чтобы сами пациенты массово обретали бы медицинское образование и могли благодаря этому профессионально оберегать самих себя в духе установки «помоги себе сам!».   Конечно, сей сюжет нереалистичен, но показателен в рамках призывания врачей к должной толерантности.

Иного же пути — чем скрепя сердце занимать толерантную позицию в отношении деятельности законных представителей пациента, действующих в системе медэкспертзащиты, — для недовольных/недоверчивых врачей нет.   (Естественно мы не рассматриваем криминальные поползновения, хотя некоторые «сердитые» врачи нам иногда, увы, делали соответствующие намёки...)

Сказанное выше подводит к мысли, что те врачи, которые, ознакомившись с представленными выкладками, сохранят отрицательное отношение к идее предупредительной защиты пациентов, получается, исполнены подобного отношения и к самим пациентам.   Такая отрицательность может быть внешне незаметной, однако она присутствует, видимо, в качестве подспудного неуважения пациентов, отношения к ним, если переформулировать кантовский императив, как к средству, но не как к цели.

В этом смысле получается, что в самой сердцевине проекта Фонда располагается отстаивание Пациента как Личности, призыв-напоминание Врачу об обязательности полноценного диалога с Пациентом.   На практике же очень часто оказание людям медицинской помощи (медицинское обслуживание людей), осуществляется врачами в режиме монолога или даже молчания, и пациенты воспринимаются ими в конечном счете не как личности, но как некий производственный материал, как средство собственной профессиональной реализации, укрепления собственного материального положения.


1.3

Важным элементом системы медэкспертзащиты является защита законным представителем пациента не только прав и интересов пациента, но и взаимодействующих с ним медицинских работников.   Это осуществляется как напрямую, так и опосредованным образом.

«Напрямую» предполагает, что если некоторый обслуживаемый законным представителем пациент начнёт нарушать свои пациентские обязанности или совершать какие-либо негативные действия в отношении врачей, то законный представитель пациента укажет пациенту на недопустимость подобного поведения, примет меры по его пресечению и в конечном счёте поставит вопрос о прекращении своей представительской миссии.   Ведь в противном случае законный представитель пациента рискует быть втянутым в противоправное, неэтичное дело.   Стало быть, если полагать работников медэкспертзащиты — в духе презумпции невиновности — порядочными людьми, то из этого неизбежно следует охранительная миссия медэкспертзащиты в отношении медработников.

В опосредованном плане речь идёт о том, что сопровождение пациента его законным представителем позволяет фиксировать не только случающиеся отрицательные врачебные действия, но и действия положительные (как нормативные, так и сверхнормативные — например, «чудеса профессионализма», «образцы самоотверженности»).   Вследствие этого в возможных разбирательствах касательно возникающих в ходе лечебно-диагностического процесса дискуссионных ситуаций и чрезвычайных происшествий законный представитель пациента способен оказаться полезным врачу как свидетель врачебного профессионализма, благонамеренности, честности, невиновности и др.

В свете сказанного в данном пункте наблюдаемое нами отрицательное отношение к проекту Фонда некоторых из медицинских работников объясняется лишь тем, что они или упустили изложенный сюжет, или готовы принести его в жертву своей приверженности удобному для них обслуживанию пациентов в режиме монолога либо молчания.




2


В первой части нашего выступления мы вплотную подошли к попытке объяснить, почему у многих из служителей медицины при знакомстве с проектируемой Фондом системой предупредительной защиты пациентов вольно или невольно возникает к ней отрицательное отношение.   Попробуем данное отношение «разложить по полочкам» — связным образом выявить и сформулировать его основные тезисы и причины.   Такая попытка может выступить ещё одним аргументом в объяснении исходной позитивности медэкспертзащиты, ещё одной возможностью примирения медицинских работников с ней — ведь если служители медицины узнáют в сформулированных ниже позициях свои чаяния, то им будет проще избавиться от «комплекса неприятия».

Мы, можно сказать, «залезаем в душу» медицинских работников, и делаем это вследствие того, что сами беседовавшие с нами врачи высказывались либо недостаточно полно, подчас противоречиво, либо давали волю эмоциям, прибегая к насмешкам, раздражению, негодованию, либо вообще отмахивались от обсуждения, замыкаясь в отрицании.   Подчеркнём, что фактически речь идёт лишь о тех медицинских работниках, с кем мы так или иначе контактировали, и за пределами соответствующих реакций, надеемся, могут встречаться другие: нейтральное или позитивное отношение к медэкспертзащите, обстоятельное и проницательное её «рецензирование», откровенный ответственный диалог на предмет точек согласия и расхождения.   Однако на данный момент Фонд в большинстве случаев встречает лишь вышеуказанные отклики и именно их ниже анализирует.


2.1

Врачи, выполняя сложную и очень ответственную — вследствие этого «нервную» — работу, «с порога» полагают законного представителя пациента, находящегося по определению в более «спокойном» положении, неким «бездельником», «нахлебником», одним своим присутствием «колющим глаз» и мешающим тем, кто «делает дело».


2.2

Если врачи обращают внимание на тот сюжет проекта, согласно которому законный представитель пациента является их коллегой, профессионалом в медицине, серьёзно вникает в происходящее с пациентом, то в этом случае врачи кровно опасаются следующего.   Они, как и представители многих других профессиональных сфер в подобной ситуации, опасаются, что этот сторонний коллега «войдёт в чужой монастырь со своим уставом», начнёт своей деятельностью «мутить воду», «ворошить улей» их делового распорядка, наработок, традиций, привычек и т. д.


2.3

Слово «улей» выше понималось нейтрально — как некая слаженная организация, порядок, положение дел и др.   Однако это слово может говорить и о том, что положение дел характеризуется чем-то отрицательным.   И это отрицательное в отечественной врачебной практике, к сожалению, нередко случается.

В «жёстком» ракурсе речь здесь идёт о халатности, непрофессионализме, распущенности в общении, чреватых причинением пациентам необоснованного физического и морального вреда, а также о денежных «хитростях» и махинациях, наносящих пациентам финансовый ущерб.   Те врачи, кто некоторым образом причастны этому, соответственно резко «вскидываются» в отношении появляющегося на их горизонте законного представителя пациента, призванного укреплять качество и безопасность медицинской помощи посредством обеспечения соблюдения пациентских прав.

В «мягком» ракурсе имеется в виду то, что действуя «за закрытыми дверями», «вдали от посторонних глаз» врачи имеют удобную/соблазнительную возможность при возникновении тех или иных нежелательных происшествий представить дело в наиболее выгодном для них свете: или замолчав произошедшее, или максимально приблизив его к «чистой» врачебной ошибке, стремясь тем самым сохранить «честь мундира», уйти от ответственности.   Расставаться с указанной возможностью врачи не спешат или вовсе не желают.


2.4

Некоторые врачи, более или менее явным образом соединяя в своих мыслях приведённые выше соображения, полагают, что системное введение в практику медицинского обслуживания людей фигуры законного представителя пациента буквально разрушит институт медобслуживания.   С их точки зрения, функционирование этого института возможно именно в таком его виде, в каком он есть, когда медработникам при всей специфике их работы и существующих социальных отношениях никто не мешает — ни работать, ни скрывать свои случающиеся сомнительные действия.   Думающие подобным образом врачи вполне понимают, что сложившаяся медицинская практика неидеальна, но они готовы сохранять эту неидеальность, полагая, что обсуждаемый путь совершенствования сложившегося порядка данный порядок лишь ухудшит…


( Если говорить об улучшении положения дел в медицинской сфере, то в качестве действенных мер врачи активно толкуют о повышении зарплат и уменьшении бюрократии.   Последняя мера, пожалуй, неоспорима (если под бюрократией понимать необоснованное, бесполезное «бумагопроизводство»).   Первая же мера, как мы говорили в своё время (https://medadvokatura.ru/forumview/43/3/750/#750), панацеей не является.   Ведь, с одной стороны, необоснованный вред и финансовый ущерб пациентам причиняется и в респектабельных странах.   С другой стороны, последние десятилетия, пройдясь колесом по людям в различных профессиональных сферах, воспитали во многих из них расхоложённость, безответственность, стремление к обогащению, и эти явления на сегодняшний день пребывают ещё в разгаре, а посему ожидаемые высокие зарплаты откровенно рискуют сгореть в их топке. )